Арктический туризм: Мурманск

01 августа
Мурманская область
Новости

Нынешнее время войдёт в историю развития нашего туризма как эпоха массированного освоения северных просторов России и Арктики в целом. Пример Мурманской области – тому самое наглядное подтверждение. Кто бы мог вообразить всего-то лет десять назад, что Кольский полуостров, провинциальная окраина страны, станет туристической Меккой? Конечно, экзотики здесь хватает, но где её мало на планете? Зато достопримечательности, привлекательные для туристов, иной раз здесь надо брать штурмом, преодолевая морозы, метели, туманы, мрак полярной ночи, изредка прерываемый разве что таинственными сполохами северного сияния… Впрочем, может, в этом как раз и есть одна из причин небывалой волны интереса туристов со всех концов Земли к заполярной земле. Попробуем разобраться.

Туризм — одна из форм отдыха людей. Корнями он уходит в глубину столетий, но прошлые века были для большинства землян материально не очень-то благополучны, повседневная жизнь требовала от них больших физических усилий, необходимых для обеспечения существования. К тому же среднестатистическим человеком во многом руководил страх, опасность грабежей и нападений на отдалённых, малоисследованных территориях. Потому туризм рассматривался скорее как возможность отдыха, восстановления сил в пригодных для этих целей и сравнительно безопасных районах, где тепло, комфортно, сытно… Да и массовостью он вряд ли отличался. У нынешнего человека запросы кардинально изменились. Современные высокоскоростные средства передвижения сняли проблему доступности отдалённых районов не только для людей обеспеченных, но и для людей среднего достатка. Туризм обрёл глобальный всеохватный размах. А когда всё доступно, хочется чего-то необычного, оригинального, исключительного. Ради остроты и свежести ощущений сегодня даже Эверест штурмуют толпами, не беря в расчёт то, что кому-то суждено обрести вечный покой в снежно-скальных расщелинах, потому что далеко не каждому подобные путешествия по силам. Острые ощущения из категории риска переходят в категорию оригинальных развлечений, тяготы пути представляются теперь своеобразной формой психологической разрядки и даже отдыха, нацеленного на пополнение высосанных цивилизацией сил. Наконец, та же цивилизация в крупных курортных центрах начинает утомлять культурным изобилием, хочется новизны, первозданной дикости природы, условием сохранения которой является труднодоступность. И, случается, одного достаточно незаурядного события бывает достаточно, чтобы спровоцировать волну нашествия туристов, сравнимого с южноазиатскими цунами. Нечто подобное произошло и на Кольском Севере.

В 2015 году в прокат вышел фильм Андрея Звягинцева «Левиафан», события которого разворачиваются в отдалённом от Мурманска поморском селе Териберка. С выходом фильма резко возрос поток туристов со всех концов Земли в некогда забытую Богом Териберку. Караваны автобусов с прилетевшими в Мурманск туристами потянулись по грунтовой дороге протяжённостью сто двадцать километров к побережью Баренцева моря. Кто-то хотел посмотреть умирающее среди сопок деревянное село, кого-то приманивал берег, изрезанный скалистыми бухтами, в которых время от времени резвятся стаи китов-косаток, загоняющих в заливы косяки рыбы, а то и возможность выйти на морскую рыбалку, благо безработные местные жители охотно откликаются на просьбу обеспечить гостей своими судёнышками, простаивающими без дела. Но всем без исключения хотелось увидеть зарево северного сияния, фирменной природной меты Заполярья. Беда, однако, в том, что сезон наиболее интенсивного изумрудно-рубинового сияния приходится на тёмные зимние месяцы, отягощённые морозными днями. Впрочем, природные катаклизмы теперь не останавливают любителей острых ощущений, иной раз транспорт попадает в буранные заносы в бескрайней голой тундре, отчего у местной службы МЧС хлопот заметно добавилось.

Некоторые териберчане, поначалу встретившие в штыки кинодраму Звягинцева, вскоре сменили благородное негодование на милость к непрошенным гостям, щедро одаривающим старожилов благами прихваченной с собой цивилизации, а то и способствуя их выходу из состояния затяжной безработицы. Кино дало только первый мощный импульс интереса к Териберке. Потом вслед за россиянами сюда зачастили иностранцы, в этом потоке наметились свои лидеры. Сегодня в Териберке больше всего бывает китайских туристов, нередко едут парами. Говорят, примета у китайцев появилась: дети, зачатые под сполохами северного сияния, рождаются здоровыми и счастливыми. Оказывается, не так уж много надо для счастья…

По пути в далёкое поморское село гостям никак не миновать заполярную столицу – Мурманск, куда доставляют их в основном самолётами. Здесь свои достопримечательности, среди которых особо выделяется первый в мире атомный ледокол «Ленин», единственный в городе культурный объект федерального значения. Пропускная способность атомохода невелика, допустимо пребывание на борту туристов числом не более восьмидесяти человек, а поток желающих познакомиться с уникальным кораблём-музеем временами просто зашкаливает. Особенно в дни после Нового года, когда к туристам добавляются гости, приехавшие погостить на праздники к мурманчанам. Растянувшуюся перед причалом ледокола очередь жаждущих проще измерять в эти дни часами ожидания доступа на ледокол, иной раз при сильном морозе или метели. А что делать, другой возможности не будет…


Так экзотическая первобытность поморских селений уживается с достижениями мирового уровня в развитии арктической цивилизации. Цифры, сваливающиеся на головы (или в головы) туристов ошеломляют: уникальные русские атомоходы только на Северном полюсе побывали около ста двадцати раз (ледоколы всего остального мира посещали вершину планеты всего лишь двенадцать раз)! И что они там потеряли? – задаются вопросом гости первого атомного ледокола. Ответы гидов производят неожиданный эффект: большинство высокоширотных рейсов атомных ледоколов – круизы, опять же с туристами. Безопасно, надёжно, комфортабельно, возвращение в Мурманск гарантировано с точностью до одного часа, опоздания недопустимы – самолётный чартер, доставляющий туристов для нового путешествия во льдах, должен забрать участников завершающегося круиза. Кстати, за всю двадцативосьмилетнюю историю круизных рейсов на Северный полюс лишь однажды атомный ледокол «Ямал» не дошёл до желанной цели… о возможности подобного форс-мажора туристов на всякий случай ставят в известность. Однако факты упрямая вещь: «Ямал» не дошёл до полюса лишь потому, что иначе бы нарушилось сверхжёсткое расписание летних круизов – двенадцать суток на дорогу из Мурманска до полюса и обратно, иное исключено. Зато в пределах этих суток иной раз туристов ждут такие приключения, которые даже вообразить трудно. Автор этих строк в этом убедился на собственном опыте...

***

...На моё плечо легла, казалось, неимоверно тяжёлая рука. Обернувшись, встретился с широкой улыбкой американца Джона, протягивавшего руку с предложением заключить пари.

- А что, Владимир, выпьем эту кружку пополам? – произнёс он и повернулся к бригадиру оленеводов Семёну, расхваливавшему через переводчика свой напиток.

Часом раньше этот ненец сразил меня и знаменитого на всю страну любителя животных Николая Николаевича Дроздова (вместе с ним мы работали с туристами в круизе) потрясающим в своей простоте вопросом, прозвучавшим у входа в чум на арктическом острове Вайгач.

  

- Какой сегодня курс доллара? - простодушно произнёс ненецкий парень, будто всю жизнь только и делал, что занимался валютными операциями. Наше недоумённое замешательство от этого вопроса быстро разрешилось: курс зелёных «рублей» интересовал Семена по причине, что впереди предстояла продажа иностранным туристам с атомохода костяных и деревянных поделок ненцев, а вот с ценами они никак не могли определиться.

Когда торги с иностранцами на импровизированном блошином рынке посреди ненецкого стойбища были уже позади, Семён пожелал снова ошеломить собравшихся. На него были направлены десятки непрерывно работавших видеокамер, и это доставляло бригадиру немалое удовольствие, переходившее в похвальбу. Внимание к себе он честно заработал: словно заправский ковбой на глазах у всех выдернул из стада с помощью лассо красавца оленя с широкими ветвистыми рогами. Затем, подстать тореадору, резко и изящно-точно заколол быка ножом в холку. Сам же проворно и ловко, в считанные минуты освежевал животное, сняв шкуру с оленя ребром своей ладони. Такой церемониал смерти в безлюдной арктической тундре не придумаешь, это надо увидеть…

Кульминацией событий стала эмалированная кружка с горячей оленьей кровью, которую Семен предлагал попробовать всем желающим. Вот тут как рок опустилась на моё плечо рука Джона…

… Словно знали американские туристы русскую пословицу: кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Двумя днями раньше на подходе атомохода «Ямал» к острову Аполлонова мы вместе грузились с парадного трапа ледокола в огромную резино-моторную лодку «Зодиак», которая должна была доставить туристов поближе к песчаному лежбищу арктических левиафанов-моржей. В тот утренний час большинство туристов ещё спали, не подозревая, что главные события они так и проспят. Потом на море свалится непроходимый туман, и дальнейшие рейсы «Зодиаков» к острову Аполлонова будут прекращены по требованиям безопасности.

Просевшая под тяжестью десятерых человек резиновая посудина отвалила от борта ледокола и довольно резво побежала к видневшемуся на отдалении северному песчано-каменистому пляжу, на котором блаженствовали в утреннем холодке грязно-серые туши моржей. Видя, что мы приближаемся, два-три неповоротливых гиганта сползли по осушке в воду, вероятно, с намерением плыть для знакомства с неизвестными пришельцами. Водители трёх наших лодок, стараясь предвидеть события, инстинктивно повели суда поближе друг к другу. Дополняли эту стихийно собиравшуюся на воде компанию ослепительно белые льдины, плававшие здесь же. Один из моржей подошёл к нашему «Зодиаку» так близко, что стали слышны его тяжёлые вздохи, когда он вбирал в себя воздух, вынырнув из тёмной маслянисто поблескивавшей глуби Северного Ледовитого океана… Мы стояли на месте и чего-то ждали. Тишину разрывали только частые щелчки фотоаппаратов и стрёкот кино- и видеокамер. После очередного погружения наш морж всплыл у самого борта. Помедлив мгновение, он принял решение, которого никто не ожидал. Поднял высоко над водой свои кривые тяжёлые бивни и подчеркнуто плавно, даже галантно опустил их на баллон лодки. Показалось, что непропорционально маленькие глаза чудовища медленно завращались в разные стороны, а усы встали торчком. Никто в лодке не посмел шевелиться, все затаили дыхание. Знакомство продолжалось 2-3 секунды. Затем морской гигант осторожно оторвал свои клыки от резинового баллона, изящно развернулся всем массивным туловищем и ушёл в тёмную глубь…

Именно тогда протянул мне первый раз свою руку американец Джон, оказавшийся рядом. И первыми его словами были поздравления с новым в нашей жизни днём рождения.

…Теперь же в ненецком стойбище на глазах у десятков людей с фотоаппаратами и кинокамерами нам предстояло скрепить свою нарождавшуюся дружбу кровью. Мысли отказаться во мне не шевельнулось, но ситуация предлагала выбор.

- Ты предложил, и потому ты будешь первым, - медленно произнёс я и подозвал бригадира Семёна. Кружка перешла в руки американца. Он вздохнул, закрыл глаза и начал медленно пить. Ни отвращения, ни брезгливости не проскользнуло на лице цивилизованного чужеземца. Это придало уверенности и мне, когда подошла моя очередь…  

Аплодировали нам, казалось, все участники того круиза. После всего пережитого мне становилось понятно, почему туристы со всех уголков Земли без колебаний расстаются с десятками тысяч долларов, в которые обходится удовольствие побывать на символической вершине планеты.

***

На момент того памятного для меня рейса двадцать два раза приводил на Северный полюс атомный ледокол «Ямал» капитан Александр Юрьевич Лембрик. Лишь один раз он доставлял туда учёных, в остальных случаях – туристов. Но и он не был рекордсменом среди экипажа. Рекордсменка – старшая официантка Ирина Михайлова, посетившая на атомоходе северную макушку планеты 67 раз, да ещё она умудрилась три раза побывать и на южной…

Мы беседуем с капитаном Лембриком в его каюте на «Ямале» и пытаемся выяснить, в чём особенности этих рейсов атомоходов и насколько они оправданны. А попутно Александр Юрьевич знакомит с необычными историями, которые случались в полюсных рейсах.

--  Что самое трудное в таких плаваниях? – задаю первый вопрос.

-- Ледокол становится пассажирским теплоходом – в этом ответственность. Дублёром капитана я с 1994 года ходил в круизы, с 2000-го – капитаном. Вначале туркруизы – очень интересно. Потом начинаешь к ним относиться как к обыкновенной работе. Без большого интереса, но в то же время творчески… Вся подготовка и сам выход очень сложны. Обыкновенный рабочий ледокол надо привести к уровню международного лайнера, чуть ли не пяти звёзд… Организовать питание, расселить людей, собрать все нужные бумаги, снабжение получить, пройти все проверки. И вот когда отзвучала мелодия «Прощание славянки», ледокол отвалил от причала – начинается свобода. Я начинаю прикидывать, что предложить людям, которые заплатили за удовольствия, а не просто хотят на полюсе побывать.

    Особенно сложно в первый рейс сезона. Второй раз уже приблизительно представляешь, какая там ледовая обстановка, сколько времени может занять путь до полюса. В первый раз, когда обстановки не знаешь, я всегда проходил Землю Франца-Иосифа ускоренным ходом, стараясь нигде не задерживаться. Потом, конечно, приходилось где-то останавливаться: туристам скучно жить без развлечений... Им устраивали вертолётные полёты, приходилось останавливаться, если в проливах Земли Франца-Иосифа мишки попадались, да ещё моржи и тюлени. Но старались не задерживаться, пока главная цель не достигнута. Лишь дойдя до полюса, можешь вздохнуть спокойно. Дальше прикидываешь, сколько времени ещё осталось. На ЗФИ порядка двухсот островов, красивые проливы, между островами ходим. Пассажиров высаживаем на лодках-«зодиаках» или на берег вертолётом. Заходим и на острова Новой Земли, Вайгач.

-- Какой для вас самый памятный рейс?

-- Мне очень понравился рейс, когда собрались люди из одной международной организации, которые никогда между собой не встречаются. Общаются по телефону, шлют факсы. И у них возникла идея пообщаться на ледоколе «Ямал». Люди были состоятельные. Было приятно на них смотреть. Не просто бегали с широко открытыми глазами, а хорошо представляли, чем они интересуются. И с ними тоже было интересно… Мы тогда первый раз проверили теорию Николая Григорьевича Бабича (тогда начальника штаба морских операций западного района Севморпути – прим.), что от полюса до Берингова пролива тянется полоса разрывов во льду. И она проходит как раз через полюс недоступности. Образуются две зоны дрейфа льда: канадская и сибирская зоны. По разделу этих зон дрейфуют льды, и здесь можно пройти. Капитаном был Андрей Алексеевич Смирнов. Рискнули – пошли не вниз, на чистую воду, а напрямую, через полюс недоступности. Он находится к югу от острова Врангеля. Это место, равноудалённое от всех берегов. Северный полюс и полюс недоступности не совпадают друг с другом. И прошли очень успешно, вышли на разреженные льды – в сторону Аляски, к мысу Барроу, там есть аэродром. Оттуда были заказаны вертолёты. В программе круиза не было оговорено, что таким путем пойдём. Предполагалось, что мы спустимся вниз к югу, выйдем на чистую воду в Баренцевом, затем в Карское море и потом пойдём по Севморпути. А выбрали северный вариант плавания. Потом вернулись в Певек, взяли японцев. Обратно же пошли Северным морским путём. И с Баренцева моря – прямо на полюс.

-- У меня впечатление, что в круизах собираются не просто богатые, но очень культурные люди…

-- Совершенно разные. Как у нас, когда зайдешь в троллейбус. Очень много зависит от страны. Китайцы, по всей видимости, профсоюзные путёвки получают от производства. Другое дело – Европа, Америка… Спрашивал, как вам денег хватает. Женщина из Канады говорит: а мне дети собрали. Им очень лестно потом говорить: наша мама была на полюсе… Ну не удивительно ли? На Западе есть что-то типа социальных программ поощрения. Причём очень многие туристы состоят в клубе-100. Каждый член клуба в ста странах побывал. Один мужичок, ему было лет далеко за восемьдесят. Маленький, щупленький миллионер. Он раз восемь с нами ходил. На Шпицберген, где туристов меняли, прибывал на своем реактивном самолёте… А потом пилот прилетал к назначенному сроку и забирал его.  

-- А давит на психику, особенно капитана, что ты всё время на виду?

-- Ко всему привыкаешь. Единственное – и это завёл капитан Смирнов – приходится постоянно улыбаться. Их сто человек, и каждому надо улыбнуться. А если капитан хмурый ходит, значит, что-то случилось. Сработала сигнализация на мостике – все смотрят на капитана. Если я начну дёргаться – значит, и они забеспокоятся… Постоянно надо демонстрировать уверенность, спокойствие, доброжелательность. Для них очень лестно, когда капитан приглашает на встречу в своём салоне. И отвечаю на вопросы, начиная с семейной жизни: как можешь долго без жены находиться в рейсе… Бывают каверзные вопросы, надо уметь отшутиться.

-- И персонажи встречались необычные?

-- Понравилась мне одна бабушка, по происхождению немка. Рассказала, что муж вывез её из Германии сразу после войны, он англичанин. Поженились. Потом он умер, а у неё остался домик, машина… С ней было очень легко общаться. На английском я разговаривал с ней как с русским человеком. Она очень интересовалась нашей работой и даже собирала подписи желающих сходить на атомоходе в обычный эксплуатационный рейс по Севморпути. Интересная была израильтянка. Она была замужем за каким-то арабским шейхом. А я и не знал, что это шейх, поскольку он был одет цивильно... Народу много, порядка трёхсот человек на борту. Очень разные. Японцы спокойные, немцы любят погулять, в баре посидеть. Приходится всё это учитывать, подстраиваться.

Рассказ капитана дополняю заметками из своего блокнота. Каких только людей не встретишь в круизах! Разгуливал по палубе пожилой немец, сочно выражавшийся по-русски. Оказалось, после войны валил лес в концлагере на Вологодчине. Другой его соотечественник норовил проявить гостеприимство – угощал всех встречных сигарами из своего рюкзака. И всё спрашивал, хватит ли двадцати ящиков водки, чтобы угостить весь экипаж… А третий их соотечественник, напротив, неохотно шёл на контакт – немецкий подводник времён Второй мировой войны, подчёркивавший, что советские суда он не топил. Так ли – неизвестно… А вот значок советской подводной лодки, как он утверждал, был подарен ему командующим Северным флотом адмиралом Чернавиным.

Всё это похоже на чудачества людей, находящихся на отдыхе. А бывали случаи совсем необычные. Капитану А.А. Смирнову прислала письмо президент Русского общества в американском Сан-Диего Ольга Шейфе, уроженка города Полярного, что на Кольском полуострове. Просила по-русски поздравить с днём рождения своего друга Ричарда Мёрдока, отправившегося в полярный круиз. При этом подчёркивала: «Ричард – один из немногих американцев, которые с большой симпатией относятся к нашей стране и к нашим морякам». Ещё русская иностранка просила узнать хоть что-нибудь о биографии её отца Николая Николаевича Горюшкина, награждённого двумя орденами Красного Знамени. Как смогли – помогли ей моряки…

Подчас мы не задумываемся, что с таких встреч берёт начало взаимопонимание людей разных национальностей. Не случайно же начало круизов на Северный полюс в 1990 году почти совпало с крушением железного занавеса между Западом и Востоком. Показателями финансовой прибыли этот эффект не измеришь, а вот уважения к стране, способной регулярно проводить те же круизы к одной из самых труднодоступных точек планеты, эти встречи добавляют. Недаром ветеран Арктики Н.Г. Бабич заметил: «Пока российские атомные ледоколы присутствуют в Арктике, иностранцы готовы считаться со статусом Северного морского пути, как это трактует российская сторона».


Блинов В., писатель, историк атомного ледокольного флота